Повязанный кровью - Страница 60

Твою тень! Мало того что кандалы не сняли, так теперь еще и с поднятыми над головой руками всю дорогу сидеть – длины цепочки на большее не хватало. Нам с Арчи еще ничего, а вот Шутнику несладко придется.

Я попытался поудобней устроиться на тянувшейся вдоль борта жесткой скамье и огляделся. Помимо нас, в фургоне оказалось еще дюжины полторы человек. Рожи у всех откровенно бандитские: ножевые шрамы, отрезанные носы и уши, гнилые обломки вместо зубов. Да уж, попадись такие навстречу, добропорядочный горожанин еще за полсотни шагов кошель рукой придерживать начнет. Интересно, зачем герцогу это отребье в армии? Неужели его дела настолько плохи?

– О, пополнение! Вас сюда за что определили? – обрадовался нашему появлению сидевший у противоположного борта человек, каторжанское клеймо на щеке у которого не могла скрыть даже густая борода.

– Да ни за что! – Я приподнялся и почесал нос о правое запястье.

– Бывает, – понятливо кивнул тот и замолчал.

– И сколько сейчас ни за что дают? – непонятно с чего решил продолжить расспросы мой второй сосед.

– Я до стольки считать не умею.

Смерив его оценивающим взглядом – ну никак не походит этот хлыщ в рваной сорочке на голое тело на серьезного человека, – я отвернулся и закрыл глаза. Хоть подремлю, пока возможность есть. Ночью дознаватели, сволочи, поспать так и не дали.

Сколько мы еще простояли, даже не скажу – задремать удалось практически моментально. Проснулся я, когда фургон тронулся с места: меня качнуло, и кандалы больно врезались в натертые запястья. Видимо, больше лейтенанту удача так и не улыбнулась – между нами и задним бортом разместились только два пехотинца, а новых заключенных не появилось. Хотя, может, их просто в другой фургон определили.

– И куда нас сейчас? – угрюмо поинтересовался Арчи у сидевшего напротив меня бородача.

– Форт Норгвар, – процедил сквозь зубы тот и отвернулся.

Посмотрев на меня, Арчи удивленно приподнял брови, но я лишь покачал головой: не сейчас. Норгвар. Это название было определенно мне знакомо, вот только ничего конкретного припомнить так и не удалось. И ведь даже не вспомнить, кто мне про него что толковал…

– Что он сказал? – Шутник дотянулся до задумавшегося Арчи носком сапога.

– Нас везут в Норгвар. Это форт на самой границе с Долиной Кедров.

В этот момент фургон резко затормозил, но недовольные крики и проклятия моментально стихли, стоило одному из пехотинцев постучать в борт весьма увесистой на вид дубинкой. Забравшийся внутрь тюремщик, сверяясь со списком, пересчитал заключенных по головам, что-то у себя пометил и выпрыгнул наружу. Раздался скрип поднимающейся решетки, и вскоре колеса фургона вновь запрыгали на ухабах.

Как оказалось, дремать в стоящей повозке было куда сподручней, чем в повозке, то и дело подскакивавшей на рытвинах и ухабах. Кисти рук вскоре онемели, а ногти приобрели непередаваемый молочно-синюшный оттенок.

Шутник первое время еще порывался расспрашивать Арчи, но вскоре, поняв, что ничего конкретного тот сказать не в состоянии, сосредоточился на разглядывании мелькавшего в узкой щели-оконце придорожного пейзажа. Время от времени он что-то бормотал себе под нос – то ли ругался, то ли молился. Слов разобрать не удалось.

И так всю дорогу. Несколько раз мне удавалось задремать, но вскоре рывки кандалов и ругань Шутника прогоняли сон. И чем дальше мы отъезжали от Логвара, тем сильнее становились рывки и громче звучали богохульства Габриеля. Так что, когда возница остановил лошадей и пехотинцы, лязгнув задвижками, откинули задний борт, я даже обрадовался. Заглянувший внутрь долговязый капрал приказал разомкнуть замок, запирающий тянувшуюся вдоль противоположного борта цепь, и несостоявшиеся каторжане по одному начали покидать фургон. Снаружи сразу же раздался лязг сбиваемых кандалов, и вскоре один из пехотинцев закинул обратно целую охапку цепей.

Очередь до нашего ряда дошла не скоро, и, когда цепь оказалась разомкнута, Шутник выпрыгнул наружу с обвисшими, словно плети, руками. Я выбрался следом и начал дуть на сбитые в кровь запястья, но какой-то солдатик в новеньком камзоле расцветок пехотинцев Ранлоу тут же подтащил меня к обнаженному по пояс кузнецу, который как раз закончил сбивать кандалы с Арчи. Мускулистый крепыш был, несомненно, мастером своего дела и избавил меня от порядком надоевших железяк всего за несколько ударов.

Разминая затекшие кисти, я отошел в сторону и огляделся по сторонам. Как оказалось, фургон загнали во двор какого-то провинциального гарнизона. Это и есть тот самый Норгвар? Похоже на то. Внутренние ворота были заперты, а внешние распахнуты настежь, но решиться на побег мог только самоубийца: помимо наших сопровождающих и хорошо вооруженного караула на стенах крепости несли дежурство арбалетчики.

Лучи заходящего солнца сверкали на металлических пластинах дублетов и начищенных до зеркального блеска саладах стрелков, но затрясло меня вовсе не от этого: на укрепленных над внутренними воротами пиках торчало несколько десятков отрубленных голов. И одна из них, скалившаяся сведенным предсмертной судорогой ртом, еще совсем недавно сидела на плечах рыжеволосого эрла Майторна, утащи тень во тьму его душу…

– Эй, мальчик. – Сильный толчок в спину выбил из меня совершенно неуместный сейчас вопрос о судьбе Катарины. – Скидывай камзол, не по размеру он тебе.

Я резко развернулся и уставился на вплотную придвинувшегося ко мне бугая с вырванными ноздрями.

– Чего зенки вылупил? Скидывай камзольчик, говорю, – ощерил тот гнилые зубы.